Как режиссёр уговорил девушек на сцену в бане в советских «А зори здесь тихие»
Как известно, в советской военной драме «А зори здесь тихие» (1972) есть очень откровенная для тех времён сцена, где девушки моются в бане. Она есть в официальной версии.
Эту сцену 100% вырезали при трансляции на телевидении. Но в некоторых городах в кинотеатрах её всё же показали, с пометкой «от 16 и старше». В интернете эти кадры и видео находятся без труда.
Режиссёр Станислав Ростоцкий сам прошёл войну. Если бы не медсестра, тащившая его раненного на себе с поля боя несколько километров, он бы не выжил. В благодарность всем женщинам, прошедшим войну, он и снял этот шедевр. В память о войне у него вместо ноги остался деревянный протез.
Станислав Иосифович стал для молоденьких актрис кем-то вроде старшины Васкова для пяти самоотверженных девушек-зенитчиц.
Фильм снимали на суровой природе, в Карелии, недалеко от границы с Финляндией. Все испытания они проходили рука об руку.
Станислав при каждом прохождении через болото, холод, подбадривал актрис, поскрипывая протезом: «Баба сеяла горох, ух!»
Для молодых советских девушек казалось немыслимым раздеться на камеру в банной сцене, чтобы их потом увидели миллионы.
Режиссёр собрал их и сказал просто и откровенно:
Девочки, мне надо показать, куда падают фашистские пули. Не в мужские тела, а в женские, которые должны рожать.
Cъёмки хотели провести очень деликатно. На площадке остались вроде бы одни женщины, кроме режиссёра и оператора. Те прикрывали глаза.
Забыли про работника, который отвечал за пароустановку и копошился с техникой за перегородкой.
На репетиции девушки были в купальниках. Разделись только после команды: «Мотор».
Работник, отвечающий за пар, оторопел, увидев эту картину, и оставил оборудование без присмотра. Очнувшись, понял, что скоро она рванёт от переизбытка давления. Заорал «Ложись» и выбежал на площадку. Девушки завизжали, попадали. Установка взорвалась, но никто от ожогов не пострадал.
В общем, сцену сняли только со следующего дубля.
При цензурировании этот эпизод каким-то чудом оставили. Зато подобную сцену, где девушки загорают, вырезали.
Кстати, в современном ремейке есть такой же момент. В нём удивляет нетипичная, исторически недостоверная, выбритость для тех лет.
«Край»: Баня, бабы, запотевший пузырь
А еще лесоповал, мордобой и паровозы. У модного Бегбедера в его романе о России под поезд, следующий из Москвы в Петербург, то и дело попадают медведи и мужики в каракулевых шапках, что простительно для француза, изучающего русскую экзотику из окна вагона.
Но когда медведя делает символом дремучести и заброшенности отечественный режиссер, сразу прочитывается желание угодить стереотипам западного зрителя. Этеншн, плиз! Русские «экзоты» на экспорт.
Последнее творение Алексея Учителя вполне может взять премию «Оскар», потому что, пожалуй, «Край» одна из самых удачных попыток (если не единственная) сделать настоящий русский «блокбастер», в том особом смысле, в каком у нас понимают этот термин: то есть кино так называемого «большого стиля» с закосом под Голливуд.
Мачо Игнат тут же уводит у нерадивого Степана (рефлексирующий Вячеслав Крикунов) не только паровоз, но и любимую, с пятым размером бюста, женщину Софью (органичная Юлия Пересильд), по легенде нажившую своего ребенка Пашку в плену от немца, и за этот «проступок» сосланную в Сибирь.
Несмотря на то, что у Игната из-за контузии случаются мозговые припадки наподобие эпилептических, чертей в нем, по признанию героини, все равно больше, потому она и дает отставку предыдущему хахалю.
Разжалованный с должности машиниста, Игнат, между тем, узнает у пьяного чукчи, что где-то в тайге, за рекой, зарастает кустарником немецкий паровоз, оставленный в 1941-м году немецкими же инженерами, строившими в Крае мост и расстрелянными Фишманом «за саботаж». К поезду прилагается некий «мертвый человек», что живет по близости с паровозом, так что соваться в чащу Игнату абориген не советует. Но наш герой «мертвых на войне повидал», так что сам черт ему не брат, и он бесстрашно отправляется на поиски трофея.
И находит, да не один трофей, а целых два: рядом с паровозом обитает девушка Эльза (выписанная из германии Аньорка Штрехель), дочка погибшего инженера. Тут закручивается целый эпизод из серии: от ненависти до любви один шаг, даже минуя языковой барьер (ассоциация с «Кукушкой» Александра Рогожкина неизбежна). Ценой неимоверных сверхчеловеческих усилий, получая друг от друга в глаз или ударяя по яйцам, Эльза и Игнат сооружают через реку нечто вроде моста, и на предельной скорости они на ожившем паровозе проскакивают, казалось бы, непреодолимую преграду. Совместный труд и испытания сближают, и мелодрама из треугольника превращается в четырехугольник, поскольку, прибыв в поселок, Игнат проникается чувствами не только к вновь обретенному паровозу, но и к немецкой девушке, которую почему-то злобно ненавидит весь поселок, а не только ревнивица Софья, устраивающая драку с соперницей в бане. Сибирский стриптиз с голыми бабами, понятное дело, опять в кадре, дабы потешить зрителя не только таежной экзотикой, но и суровой сибирской эротикой.
Ссыльные с энтузиазмом готовят мясную похлебку на всех и устраивают пикник у железнодорожного полотна, глуша все ту же мутную самогонку и закусывая медвежатиной, когда на глаза им попадается паровоз Игната и Эльзы с вызывающим названием «Густав».
Начинается драка, а затем и неминуемый очистительный пожар, а здесь уже и до мифического Фишмана (убедительный Сергей Гармаш) недалеко, который приезжает на пожарище, чтобы всех построить, кого-то ткнуть в зубы, а кого-то и пристрелить. За этим у чекиста дело не встанет, и он, не задумываясь, как курицу в тире, пристреливает Софью, бросившуюся спасать своего, как оказалось, «немчуренка».
Тут и начинается русский бунт, но совсем не бессмысленный и не безобразный, а решенный чрезвычайно креативно – эффектной сценой паровозной гонки с преследованием, которая заканчивается мировым рекордом: Игнат на своем «Густаве» показал очередной рекорд скорости – 75- километров в час.
Остановившиеся в кадре паровозы пышут паром, чекист стреляет в направлении Игната, но мажет и получает спидометром по голове, отчего у него навсегда отшибает память. Жалкий и обиженный, Фишман садится на велосипед и катит по шпалам к своей простудившейся дочке, которая давно погибла на войне. Игнат и Эльза, прихватив спасенного Пашку, на дрезине пропадают в бесконечной тайге, чтобы жить.
Край – слово многозначное, это не только некая территория, но и граница, предел, максимум. Идея здесь считывается просто: Россия – страна, где люди вынуждены существовать на пределе, в состоянии тотального экстрима, и иного нам, дескать, не дано.
Алексей Учитель показал, что даже самый фантастический сюжет настоящему художнику не помеха. Авторам «Края» удалось то, что разучились делать отечественные режиссеры, а именно добиваться максимально аутентичной картинки, создавать художественно убедительную атмосферу в кадре.
Пусть все от начала до конца в «Крае» выдумано, гротескно и не отвечает даже минимальным принципам правдоподобия. Зато кино получилось чудное, невероятно энергичное, и с какой-то метафизической дуринкой: вроде все всерьез, ан нет, есть повод и для смеха.
Пусть и сквозь слезы, горючие, как самогон.