ЦИТАТЫ И ВЫСКАЗЫВАНИЯ ПРО БАНЮ
«Портки последние продай, но после бани выпей». Александр Васильевич Суворов.
«На минеральные воды посылай здоровых богачей, прихрамывающих игроков, интриганов и всякую сволочь. Там пусть и купаются в грязи. А я истинно болен. И мне нужна — молитва, деревенская изба, баня, каша и квас». Александр Васильевич Суворов.
«Любил я с отцом ходить в баню… Там мылись и парились мы часами; до устали, до изнеможения. А потом, когда ушел я из дому, помню: в какой бы город я ни приезжал, первым долгом, если хоть один пятак был у меня в кармане, шел я в баню и там без конца мылся, намыливался, обливался, парился, шпарился — и опять все сначала». Павел Иванович Шаляпин.
«Милая наша Москва! Несравненная. Наше хорошее ни с чем сравнить нельзя… Утомительно, тяжко, и чувствую себя как бы на каторжных работах… О веселых днях не приходится думать, единственное развлечение — турецкая баня, конечно, не наша родная. Я особенно отчетливо вспоминаю, как мылись в Сандунах и как ели стерляжью уху, помнишь?». Павел Иванович Шаляпин.
«Искреннее желание мое простирается только до показания превосходства Бань Российских перед бывшими издревле у греков и римлян и пред находящимися ныне во употреблении у турков, как для сохранения здоровья, так и для излечения многих болезней». Антонио Нуньес Риберо Санчес.
«Всяк ясно видит, сколь бы счастливо было общество, если б имело нетрудный безвредный и столь действительный способ, чтоб оным могло не токмо сохранить здоровье, но и исцелять или укрощать болезни, которые так часто случаются. Я, с моей стороны, только одну российскую баню, приготовленную надлежащим образом, почитаю способною к принесению человеку столь великого блага…». Антонио Нуньес Риберо Санчес.
Зимой, в морозы, нудистов можно найти исключительно в банях, да в саунах, и только самых смелых — в проруби. Владимир Борисов.
Душа регулярно моря просит, а ноги её постоянно в баню несут. Юрий Татаркин.
Только в бане имеет смысл менять шило на мыло. Юрий Мелихов.
Об одной грязной бане Диоген спросил: «А где мыться тем, кто мылся здесь?». По рассказу Диогена Лаэртского.
Моясь однажды в бане, Демонакт никак не мог решиться зайти в горячую воду. Кто-то стал упрекать его в трусости. «Скажи, ради отечества, что ли, должен я сделать это?» – возразил Демонакт. Лукиан из Самосаты.
Рука руку моет, с ногами сложнее. «Пшекруй».
Кто любит народ, тот должен сводить его в баню. Генрих Гейне.
Немного на свете есть огорчений, которых не лечит горячая ванна. Сильвия Плат.
В баню входят разные, а выходят счастливые. Владимир Борисов.
«Единственное место, которое ни один москвич не миновал, — это БАНЯ». «Москва без бань — не Москва». В. А. Гиляровский.
«Бани в Москве, как правило, строились у реки, чтобы быстро окунуться в воду, а потом вернуться в жаркую парилку. Зимой же для этого специально делали проруби». В. А. Гиляровский.
«Без Петербурга да без бани нам как телу без души». Алексей Николаевич Толстой.
«Русские считают невозможным заключить дружбу, не пригласив в баню и не откушав затем за одним столом». Яков Рейтенфельс.
«О банях московитов или их привычках мыться я хочу вкратце вспомнить, потому что у нас неизвестно… В общем, ни в одной стране не найдешь, чтобы так ценили мытье, как в этой Москве. Женщины находят в этом высшее свое удовольствие». Айраман.
«Дмитрий Самозванец никогда не ходил в баню: жители московские заключили из этого, что он не русский». Николай Михайлович Карамзин.
«Слово баня и в нашем новом Завете употребляется в смысле крещения». Николай Михайлович Карамзин.
«Старательная крестьянская женка детей своих каждую неделю мыла раза по два и по три, белье каждую неделю на них переменяла, а подушки и перины часть проветривала на воздухе, выколачивала. Для всей семьи обязательна была еженедельная баня». Леонид Васильевич Милов.
После бани укради, но выпей
Поделиться:
Треть века назад, приехав в Нью-Йорк с еще свежими впечатлениями от «Иронии судьбы», я в старый Новый год отправился на поиски «легкого пара». Оказалось, что это непросто. Америка еще только открыла СПИД и к моим расспросам относилась нервно и настороженно. Упорствуя в своем намерении, я наконец нашел «Турецкую баню», в которой от турок были только хозяева. В остальном все было как дома: стены в потеках, парилка с угаром, гости с матерком.
Не удивительно, что в баню я вернулся нескоро и не в ту. Как известно, в русской Америке, как и в метрополии, две столицы. Основная — Брайтон-Бич и северная — в Ясной Поляне, которую в своем ослеплении аборигены зовут Fair Lawn. В первой всего больше, зато во второй — сразу две футбольные команды, которые играют друг с другом, невзирая на снег и старость. И еще там есть римские бани, хотя с улицы не скажешь — барак без окон. Тем удивительнее, что по ту сторону простых дверей раскинулись мраморные сени. На прилавке, подпертом ионической колонной, лежала книга — эротический триллер Петра Железо «Пока горячо».
— Псевдоним, — подмигнул мне полный, но моложавый кассир, оказавшийся ее автором.
Уклонившись от покупки с автографом, я ограничился дубовым веником и направился к раздевалкам. Дам встречала гипсовая Венера, нас — почему-то Меркурий. Внутри роскоши было еще больше. Парная сухая и парная мокрая, сауна обыкновенная и с ароматами, купель с осколками льда и запотевший восточный хаммам, в котором ничего не видно и не надо. В голубом бассейне бесились дети, в розовом джакузи нежились старушки, по плоским телевизорам крутили «Ну, погоди» и всюду работал Интернет.
— Эклектика, — вздохнул я и пустился во все тяжкие.
Два часа спустя на мне не было лица. От жары дымились волосы, от стужи коченело сердце, от веника колола кожа, от жажды немело горло. Но я, как первые христиане, терпеливо ждал своего, видя в добровольных мучениях залог высшего наслаждения. Оно наступило, когда, обернув чресла полотенцем, я вполз в бар. Ничего не спрашивая, официантка принесла «Балтику» и уже очищенную воблу в полиэтиленовом — для гигиены — пакете.
— Эклектика, — прошипел я, как пиво, вливавшееся в мои раскаленные недра.
Счастье было, как всегда, кратким — иначе его нам не вынести. Зато после второй кружки захотелось есть. Не став, как все, одеваться, я перебрался к столу со скатертью. Видно, у меня все было написано на бордовом лице, потому что водку принесли до того, как я открыл рот.
К селедке здесь подавали картошку не вареной, а жаренной с луком и грибами, поэтому затормозить мне удалось лишь после третьей и только для того, чтобы взвесить первое: солянка или борщ? Это вам не Янукович с Ющенко. Зато со вторым я и не мучился — чалахач!
Когда явился поднос с бараньими ребрышками, от графина остались ножки да рожки.
— Может, к мясу виноградного? — робко спросил я бравого официанта.
— Эклектика, — отрезал он и принес того же.
Чуть не забыв одеться, я вышел не лучшим, чем пришел, но с этим ничего не поделаешь. Баня — русский парадокс застолья: она вылечивает от похмелья и служит ему причиной.