Олег Шишов: О том, как на самом деле проходила «олимпийская стройка» в Сочи
__q70pk0t.jpg)
ООО «Мостовик» – одно из крупнейших проектных и строительных предприятий России. Компания была одним из крупнейших подрядчиков при подготовке к саммиту АТЭС-2012 во Владивостоке и Олимпиаде-2014 в Сочи. Кроме того, летом 2012 года «Мостовик» стал генеральным подрядчиком проекта всесезонного горнолыжного курорта «Ведучи» в Чечне. В том же году был заключен госконтракт на развитие Новороссийского транспортного узла.
XXII Олимпийским зимним играм «Мостовик» построил несколько десятков объектов на общую сумму более 70 млрд рублей: сеть автомобильных дорог и инженерных сетей Олимпийского парка; мосты, дороги и развязки в Сочи и на совмещенной дороге в Красную Поляну; вокзальный комплекс «Адлер»; горнолыжный комплекс «Альпика-сервис», ледовый дворец «Большой», центр санного спорта «Санки», гостиницу «BridgeResort 4*» на 700 мест и т.д.
Весной 2014 года генеральный директор и основной бенефициар ООО НПО «Мостовик» Олег Шишов объявил о банкротстве компании. Поводом стал иск Сбербанка о взыскании 18,9 млрд рублей. Еще 2 млрд рублей с «Мостовика» пытались взыскать власти Сочи.
В конце октября 2015 года Генпрокуратура РФ утвердила обвинительное заключение в отношении О. Шишова по статье «Пособничество в растрате». По данным следствия, он способствовал директору ФГУП «Дирекция по строительству в ДФО» Андрею Поплавскому в растрате денежных средств, выделенных на строительство Приморского океанариума. Ущерб оценивается в сумму около 1 млрд рублей.
В интервью газете «Ведомости» Олиг Шишов рассказал об истории взаимоотношений «Мостовика» с государственными заказчиками, а также о причинах краха своей компании.
Портал ЮГА.ру приводит часть интервью, посвященную подготовке к сочинской Олимпиаде-2014. С полным текстом можно ознакомиться здесь.
Когда вы приняли решение строить в Сочи? Чем руководствовались при этом? Каковы были ваши ожидания – что в итоге должна была вам дать в финансовом плане и проч. реализация сочинских проектов?
– Участие «Мостовика» в Сочи началось в 2008 году после подачи скромной заявки на конкурс по проектированию и строительству Большой ледовой арены (БЛА). «Олимпстрой» признал нас победителем. При подаче заявки в существовавшей тогда нормативной базе стоимости работ в Сочи мы рассчитывали на прибыль в 3–5%. Но и проект пришлось сильно менять, и государство искусственно – нормативно – снизило стоимость работ, а реально стоимость и работ, и материалов сильно выросла. Все это привело к колоссальным убыткам «Мостовика» и других подрядчиков Сочи.
Помните, насколько снизилась контрактная цена и сколько вы потратили?
– По каждому конкретному объекту здесь, в сизо, я затрудняюсь ответить. Объектов было много и некоторые даже с небольшой прибылью, но в целом в результате принятых государством оценок стоимости работ «Мостовик» понес убытков около 15,4 млрд рублей. Это разница между фактически произведенными обоснованными затратами для выполнения этих работ и оплаченной нам суммой.
Как так получилось, что вы взяли самое большое количество объектов? С кем из федеральных чиновников советовались?
– Город Сочи абсолютно не был готов к столь грандиозному событию, как проведение зимней Олимпиады. Транспортная и коммунальная инфраструктура была плохо развита или отсутствовала, а нужных спортивных сооружений не было вообще. Конкуренты Сочи из Южной Кореи и Австрии имели уже практически все, но МОК поверил России, лично президенту Путину, и начался плохо организованный аврал.
Все заказчики нуждались в квалифицированных подрядчиках, способных выполнить работы в условиях отсутствия проработанных проектов. Формально они были, что позволяло проводить конкурсы, но большинство наиболее значимых проектов были кардинально переработаны и получили повторные заключения. Подрядчики должны были выполнять работы и параллельно проектировать! Мало кто был способен на это.
«Мостовик» часто до Сочи работал в таких условиях, и, проявляя свою квалификацию и патриотизм, мы втянулись в олимпийские проекты по самые уши. Это нас и погубило. Никто из чиновников нас не поддерживал. Нас погубила наша инициатива и безотказность, то, что мы брались за самые «дохлые» проекты. Всего «Мостовик» выполнил несколько десятков сложнейших проектов на общую сумму более 70 млрд рублей.
«Мостовик» запроектировал и построил десятки мостов, дорог и развязок на совмещенной дороге в Красную Поляну и в городе, уникальный вокзальный комплекс «Адлер», «Альпика-сервис», Олимпийский парк, ледовый дворец «Большой», центр санного спорта «Санки», всю сеть автомобильных дорог и инженерных сетей Олимпийского парка (далее – совмещенный лот), гостиницу «BridgeResort 4*» на 700 мест, много других объектов. Все объекты выставлялись на торги. Но в них мало кто принимал участие – как правило, один или два участника, и то их уговаривали участвовать заказчики. На объектах РЖД мы были субподрядчиками.
Вы понимали, что идете на большой риск? Гарантировал ли кто-то из чиновников, что при превышении стоимости компании компенсируют разницу?
– Проекты для проведения торгов были очень низкого качества. Как эпидемия какая-то, но для меня объяснимо: на начальном этапе олимпийской стройки, которую заранее не готовили, проекты делали быстро всего несколько малоизвестных компаний. Для большинства проектов была характерна плохая (мягко сказано) геологическая изученность. Мы это понимали, и по большинству проектов нам удавалось записать, что стоимость предварительная и может быть изменена после детальной проработки и повторной экспертизы.
В этих условиях мы, конечно, сильно рисковали, но выходить из наших важных проектов было нельзя, так как неминуемо был бы срыв Олимпиады. Например, без санно-бобслейной трассы (СБТ) зимняя Олимпиада не проводится. Но и кроме СБТ на нас висело очень много. Чиновники требовали исполнения работ в срок, делая во всем виновными подрядчиков и используя вместо помощи методы запугивания.
Но кроме плохих проектов, выставленных на торги, была губительная по отношению к подрядчикам государственная политика утверждения сильно заниженных индексов стоимости строительных работ в Сочи. К концу стройки в 2013 г. индексы выросли до их значений в начале 2008 года, а реальные стоимости работ и материалов, естественно, росли. Конечно, нам постоянно говорили: пройдите экспертизу, выработайте – сделайте, не подведите, и мы рассчитаемся. И мы рассчитывали на это. Действительно, зачем государству разорять тех, кто без выходных, сутками, вложив все, что имел, включая личное, выполнял порой очень сложные и опасные работы и откликался на все просьбы «о спасении Родины».
Правда ли, что сначала СБТ стоила 3 млрд рублей, а вы потом пытались согласовать стоимость в 12 млрд рублей? Если нет, то приведите, пожалуйста, правильные цифры.
– СБТ – самый сложный и ответственный объект олимпийской программы. Минрегионразвития назвало его «расстрельным». Это не просто технически сложный объект, но единственный взрывоопасный – в случае такого форс-мажора последовало бы отравление всего живого на большой площади, так как для охлаждения этого лотка в 2013 м с перепадом высоты в 132 м используется 72 т чистого аммиака. Главной трудностью была высокая оползневая опасность выбранного и утвержденного без изысканий места ее расположения. И очень сложный склон в связи с этим для производства работ. Малейший, на несколько миллиметров, сдвиг оползня мог вызвать чудовищную трагедию мирового масштаба. Но «Мостовик» выполнил эту опасную работу, не допустив, как саперы, ни одной ошибочки, в срок.
Основные затраты, конечно, были в сооружении противооползневых очень мощных, глубиной до 42 м, буровых стен. Совсем рядом на трамплинах при стоимости трамплинов в 120-140 млн рублей потратили более 8 млрд рублей на противооползневую защиту, и все равно произошли очень большие оползни. СБТ не могла стоить 3 млрд рублей. В Европе последние построенные трассы (Турин) стоят примерно 100–120 млн евро без противооползневой защиты, транспортной инфраструктуры и без такой, как у нас, выразительной архитектуры. К нашему великому разочарованию, государство не стало компенсировать объективно наши затраты.
Наша СБТ – первая и единственная в России предназначенная для проведения соревнований для мужчин и женщин по бобслею, санкам и скелетону в строгом соответствии с международными требованиями. Но самое главное – мы исправили ошибки в геометрии трассы, выданной нам иностранными спецами, и обеспечили рядом мер безопасность спортсменов, что было отмечено как выдающееся достижение. На СБТ нам компенсировали только 6,7 млрд рублей, и наши убытки составили более 6 млрд рублей.
То есть вы предоставили заказчику документы, подтверждающие дополнительные затраты? С какой формулировкой вам отказали?
– Заказчик не принимал фактически обоснованные затраты. Для реализации олимпийских проектов мы брали кредиты. Принципиально эта ситуация была для всех объектов и заказчиков, но какие-то объекты, как БЛА, неприбыльные, но без больших потерь, а какие-то, как СБТ и совмещенный лот (несколько объектов), были очень проблемные и убыточные.
Сочинскую стройку курировал Дмитрий Козак. Вы ему говорили про эти проблемы? Как он реагировал?
– Я часто общался с разными руководителями олимпийского проекта (с Козаком, Гапликовым, Рейльяном и др.) по вопросам некачественных проектов, несоответствующего ценообразования, недостаточности финансирования, необходимости компенсации затрат, не включенных в проект, и т. д., но, как правило, отправляли выше, в госэкспертизу и еще куда, как у Зощенко: «Потом когда-нибудь, может быть, половину».
Мы все были загнаны в цейтнот. Например, по совмещенному лоту мы с 2011 года начали активно требовать от заказчика выноса сетей (более 700), освобождения площадок под дороги и инженерные сети, но в основном самим удавалось договариваться и с местными жителями о вырубке деревьев, сносе сараев и т. д., но в 2013 году мы уже были в очень сильном цейтноте, и это тоже влияло на наши затраты, увеличивая их.
В каких банках вы кредитовались и на каких условиях? Подо что они давали кредиты? Понимали ли банки, что деньги они могут не вернуть?
– Кредиты мы брали в разных банках, но основные – это Сбербанк, Альфа-банк, под 9-12% годовых. Общая кредиторская задолженность перед банками на февраль 2014 г. составляла 40 млрд рублей Сроки погашения были разные – от одного года до пяти лет. Целевых кредитов было очень мало, в основном под общую деятельность. Под залог брали финансовые потоки по договорам, основные фонды и прочие активы, и, конечно, были личные гарантии руководителей. Банки, как и мы, рассчитывали, что с нами рассчитаются, иначе они денег не давали, это точно.
Когда вы поняли, что финансирование не то, на которое вы рассчитывали? Как пытались решить финансовые проблемы?
– Подозрения, что мы попадем под убытки, появились в конце 2012 г., но окончательный ужасный итог мы получили в мае 2014 г. Я лично и сейчас не понимаю, за что с нами так обошлось государство, сэкономив на подрядчиках, только ГК «Олимпстрой» вернул в бюджет, по разным данным, от 20 млрд до 40 млрд рублей, но разорили тех, кто был наиболее патриотичен. Мы и сроки срывали, так как строили за свои, кредитные и из других источников.
Но «Мостовик», в отличие от многих подрядчиков, и качество не снижал, и безопасность на всех объектах обеспечил, и помогал доводить брошенные другими подрядчиками объекты перед Олимпиадой или помогал, как по Центральному стадиону, спасая ситуацию перед открытием.
Беда «Мостовика», что ему достались самые тяжелые работы, СБТ и совмещенный лот, и то, что мы не отказывались помогать там, где было хуже всего, включая благоустройство Олимпийского парка, а затраты на условия работы в «режиме безопасности» вообще никто не рассматривал.
Изначально вы знали, сколько получите за проект, почему шли на увеличение затрат? Ведь контракты – с жесткой договорной ценой и доказать завышение сложно?
– Изначально, из нашего производственного опыта, мы рассчитывали на объективность госзаказчика, что подтверждали разного уровня чиновники. Главная формула строительства этих объектов при отсутствии проекта была «запроектируйте и постройте качественно и в срок, а после мы компенсируем затраты».
Насколько вам пришлось увеличивать штат сотрудников под олимпийские стройки? Откуда брали специалистов? Что было самым сложным в олимпийских стройках? Как решали эти вопросы?
– Основной стратегией «Мостовика» с самого его появления в 80-х была подготовка и привлечение нужных высококвалифицированных кадров. Реализация уникальных проектов родила комплексную структуру – наука, проектирование (более 1000 проектировщиков), мощнейшая, самая современная стройиндустрия и современные технологии. В 2013 году в «Мостовике» было более 20 000 работающих, и беда в том, что на финише олимпийской стройки мы стянули в Сочи очень большую часть своего ресурса.
Самым сложным в Сочи у всех заказчиков было то, что почти все объекты имели очень плохую проектную проработку. А ошибки в проекте при строительстве могут дать фатальный результат. Что мы и получили. В итоге мы отработали по максимуму своих возможностей, вложив в олимпийский проект по всем заказчикам 20,6 млрд рублей (в том числе 5,2 млрд рублей инвестиционных – в гостиницу). В 2013 году выручка компании была более 45 млрд рублей.
Что вы ощутили, когда все объекты были сданы? Сказал ли вам кто-то из должностных лиц «спасибо» за работу? Если да, то кто. Если нет, то как думаете, почему?
– Когда все объекты были сданы, уже во время Олимпиады почувствовал опустошение. Во время Олимпиады был в Сочи, мы помогали в эксплуатации наших объектов. «Благодарность», конечно, получил – назвали антигероем. Сейчас в «Матросской Тишине», наблюдая со стороны, как растаскивают «Мостовик» за копейки, понимаю, может быть, и правильно – нельзя так слепо верить чиновникам. В итоге пострадал и бюджет Омской области, и около 100 000 омичей – людей хороших, квалифицированных, патриотов.
И после Олимпиады «Мостовик» можно было спасти – доверив нам Керченский мост. Мы официально предлагали построить за 155 млрд рублей. Но и не только этот объект. У нас было действующих контрактов более чем на 50 млрд рублей, а перспективных, в основном за пределами России, – более чем на 40 млрд долларов. Кредиторам был выгоден работающий, а не мертвый «Мостовик», но нас просто убили.
Почему не окупаются сочинские объекты
Пять лет назад, 23 февраля 2014 года, на стадионе «Фишт» в Сочи прошла церемония закрытия зимней Олимпиады, общие затраты на подготовку к которой превысили 1 трлн руб. У российских властей были особые виды на столицу Игр 2014 года: они рассчитывали, что бывшая всесоюзная здравница превратится в современный курорт, привлекательный для инвестиций. Но реальность оказалась другой: вернуть вложения в обозримом будущем не смогут не только те, кто строил спортивную инфраструктуру, но и девелоперы гостиниц, затраты на которые, по идее, должны окупаться быстрее. Причина в том числе в зависимости курорта от сезонного фактора и отсутствии роста турпотока.
Заработать не удалось никому
Ни власти, ни девелоперы с экспертами даже спустя пять лет после Олимпиады в Сочи не могут прийти к общему знаменателю оценки затрат на ее подготовку. По данным Счетной палаты, на строительство олимпийских объектов ушло 324,9 млрд руб. Но в эту сумму аудиторы не включили расходы на транспортную инфраструктуру, включая автодороги и скоростное железнодорожное сообщение. Один из собеседников “Ъ” из числа бывших чиновников, знакомых со структурой расходов на подготовку к зимним Играм 2014 года, говорит о сумме примерно 900 млрд руб. Он настаивает, что именно эта цифра называлась на различных совещаниях, проходивших в том числе в федеральном правительстве после завершения Игр. «Некоторые эксперты, привлекаемые чиновниками, называли сумму и 1,5 трлн руб., которые пошли на подготовку к Олимпиаде, что называется, под ключ. Это не только деньги бюджетов разных уровней, но и средства монополий, частных инвесторов»,— говорит другой бывший чиновник, знакомый с ситуацией.
Еще один бывший «олимпиец», экс-сотрудник госкорпорации «Олимпстрой» (курировала строительство спортивных и инфраструктурных объектов в Сочи и после завершения Игр была ликвидирована) вспоминает: «Была задача показать, что проведение зимних Игр в летнем Сочи — это не просто амбиция, но и бизнес-проект. Поэтому и возникли такие «плавающие» цифры по объему вложений. Если надо было показать эффективность вложений средств бюджета, то у нас апеллировали к данным Счетной палаты, если хотели показать масштабность проекта, то появлялась магическая цифра 1,5 трлн руб.». Он объясняет разницу оценок также тем, что в Сочи практически с нуля появлялись проекты, которых исходно не было в олимпийском списке. «Так, в Красной Поляне, где за короткое время был создан целый горнолыжный кластер, требовалось создание специального укрепления от оползней, чего не было в первоначальном варианте. Это случилось из-за того, что не изучили тщательно почву перед началом строительства»,— приводит пример собеседник “Ъ”.
Гендиректор курорта «Роза Хутор» Сергей Бачин — о том, как курорт пытается привлечь отдыхающих
В итоге заработать на сочинской Олимпиаде пока не удалось никому — ни бюджету, ни госкомпаниям, ни частным инвесторам. Например, по данным Счетной палаты, выручка оргкомитета «Сочи-2014» составила 85,4 млрд руб. А согласно заявлениям Международного олимпийского комитета (МОК), операционная прибыль от проведения Игр в Сочи составила 3,25 млрд руб.
Один из собеседников “Ъ” из числа аудиторов, консультировавших олимпийских инвесторов, говорит, что у многих компаний рентабельность продаж составляла 3,8%, а рентабельность инвестиций на пике проведения Игр — всего лишь 1%. «Исходя из последней цифры очевидно, что сейчас отдача на инвестиционный капитал — это доли процента»,— замечает собеседник “Ъ”, добавляя, что это приводит к серьезному увеличению сроков окупаемости.
У гендиректора построенного к Играм курорта «Роза Хутор» (инвестор — «Интеррос») Сергея Бачина есть этому объяснение: «В самом начале, когда только началась подготовка к Олимпиаде, в единый проект были ошибочно, на мой взгляд, включены две составляющие — затраты на инфраструктуру и коммерческие объекты». Если брать в расчет оба этих фактора, то окупаемость «Розы Хутор» превышает 20 лет, а если только коммерческую часть (отели, рестораны, подъемники и т. д), то этот срок сократился бы до 12–15 лет, что наблюдается на аналогичных курортах Европы и США, отмечает господин Бачин (см. интервью).
От частного к ВЭБу
Формально большая часть вложенных в Сочи средств — частные. Но на деле многие вложения инвесторов были обеспечены благодаря кредитным линиям госструктур.
В январе 2014 года тогдашний глава ВЭБа Владимир Дмитриев заявлял, что общий объем финансирования, выделенный госкорпорацией на олимпийские объекты, составил 240 млрд руб. По текущим оценкам, на долю ВЭБа приходится 15% от совокупных вложений в олимпийские проекты, говорит источник “Ъ”, близкий к госкорпорации. На долю крупнейших проектов, включая горнолыжные курорты «Роза Хутор», «Красная Поляна», развлекательный центр «Сочи парк», пришлось около 190 млрд руб. кредитов ВЭБа. Там уточняют, что его олимпийские вложения составили всего около 10% от общего кредитного портфеля и под эти средства созданы резервы.
ВЭБ кредитовал строительство 17 олимпийских объектов, на текущий момент реструктуризированы займы, выданные на 12 объектов, отмечает собеседник “Ъ”. В конце 2017 года ВЭБ сам выступил с предложением пролонгировать сроки погашения кредитов до 2051 года и продлить до 2031 года механизм cash sweep по уплате процентов (когда весь свободный денежный поток направляется на досрочное выполнение обязательств). Причиной стал риск дефолта по займам со стороны «Розы Хутор» и «Красной Поляны» (см. “Ъ” от 7 декабря 2017 года).
Собеседник “Ъ” уточняет, что по ряду проектов, по которым первоначально предусматривался пересмотр кредитного договора, реструктуризация не понадобилась. Например, от этого отказался аэропорт Сочи, а девелопер «Сочи Плаза» нашел соинвестора.
При подготовке к Играм на кредиты ВЭБа, утверждает собеседник “Ъ”, построено до 22% номеров общего гостиничного фонда, существующего сейчас в Сочи. По подсчетам Cushman & Wakefield, к Олимпиаде в эксплуатацию было введено 22 тыс. номеров из 57 тыс. существовавших тогда в городе. Сейчас в Сочи работают брендированные отели на 5 тыс. таких номеров, 90% из них были открыты в 2013–2014 годах, отмечает руководитель департамента гостиничного бизнеса JLL Татьяна Веллер.
Не стоит рассчитывать на рост
После Олимпиады основные показатели отелей демонстрировали в основном положительную динамику. В этот период загрузка гостиниц прибрежного кластера увеличилась на 7 п. п., горного — на 22 п. п., вспоминает госпожа Веллер. Но в 2018 году темпы роста замедлились.
По расчетам JLL, четырех-пятизвездные гостиницы у моря нарастили загрузку на 1,2 п. п., до 53,3%, так как тариф увеличился в среднем на 13%, до 12 тыс. руб. У аналогичных объектов в горах загрузка выросла с 56% до 60%, при этом рост стоимости размещения оказался не таким значительным, составив всего 8%, до 6 тыс. руб. «Очевидно, гости выбирали размещение в горах даже в низкий для Красной Поляны сезон из-за более доступных цен»,— объясняет Татьяна Веллер.
Хотя зимой загрузка отелей в Красной Поляне держится на уровне 80–85%, среднегодовой показатель при этом составляет 55–60%, говорит владелец компании «Антерра» (открыл в горном кластере Сочи в 2017 году гостиницу Green Flow) Александр Тертычный. Загрузка бюджетных отелей категории «три звезды» во всем Сочи в 2018 году просела, сократившись с 65,5% до 63%. В JLL указывают, что это произошло на фоне 11-процентного увеличения средней стоимости размещения (до 4,2 тыс. руб.).
Управляющий партнер VIYM Андрей Якунин — о том, что мешает инвестировать в гостиничные активы в Сочи
В Сочи влияние фактора сезонности на гостиничный рынок действительно велико, соглашается руководитель подразделения индустрии гостеприимства отдела стратегического консалтинга CBRE Татьяна Белова. И это влияет на инвестиционную привлекательность курорта. Более того, добавляет партнер практики «Оценка» «НЭО Центра» Арина Матвеева, сезонность оказывает сильное влияние на плановую рентабельность и окупаемость горнолыжных курортов в Сочи. На фоне этих проблем погасить полученные кредиты сможет лишь меньшая часть олимпийских проектов, пессимистично замечает старший директор департамента гостиничного бизнеса и туризма Cushman & Wakefield Ирина Акутова.
Городу не стоит рассчитывать и на значительный рост турпотока, предупреждают эксперты. Как ранее заявлял премьер Дмитрий Медведев, внутренний турпоток за 2018 год вырос на 25%, но для Сочи динамика оказалась намного более скромной. По данным местных властей, в прошлом году курорт посетили 6,4 млн человек, это лишь на 1,6% выше аналогичного показателя 2017 года. Арина Матвеева объясняет: на рынке внутреннего туризма заметно растет конкуренция, для Сочи ее в первую очередь составляют альтернативные горнолыжные курорты Северного Кавказа. «Так, ВТРК «Архыз» по общей протяженности и уровню сложности трасс уже является альтернативой курорту «Газпрома» в Красной Поляне»,— рассуждает эксперт.
Не смог Сочи после своего обновления привлечь и покупателей высокобюджетной курортной недвижимости. Директор департамента консалтинга и аналитики Knight Frank Ольга Широкова рассказывает, что последние три года количество сделок в этом сегменте продолжало снижаться, сейчас их практически нет. Сократился и объем предложения: если перед Олимпиадой его объем оценивался в 150 тыс. кв. м, сейчас речь идет всего лишь о 35 тыс. кв. м.