Драматическая стройка драматического театра или авгиевы конюшни татарского «Эвереста»
В это особенное место в центре Цхинвала ведут, кажется, все дороги. Сюда Республика собирается в моменты всеобщего ликования, как это было 26 августа 2008-го, сюда же по негласному зову стекался народ в тяжелейшие периоды каждый раз, когда звучал фæдис. Отсюда в последний путь мы провожаем людей, которых принято считать достоянием нации, и здесь же, как правило, встречаем своих триумфаторов. Площадь, которая по праву заслужила звание духовной пристани юга Алании и ее главный символ – Государственный драматический театр имени Коста Хетагурова, наш главный национальный храм культуры, который на протяжении вот уже почти тринадцати лет сотрясают унизительные для всей страны скандалы.
За это время театр, к сожалению, утратил свою смысловую значимость, он перестал быть тем самым центром осетинской духовности, который, вопреки многим обстоятельствам, формировался на протяжении долгих десятилетий и который крайне сложно теперь будет возродить, поскольку дело не столько в восстановлении здания, сколько в возведении осязаемой монолитной национальной башни всеобъемлющего ирон фарн, которую мы все эти годы так безрассудно рушим со всей извращенностью и, судя по всему, конца этой вакханалии еще не видно.
Вот и в 2018 год мы, несмотря на все обещания и заверения строителей, продолжающиеся далеко уже не первый год, опять шагнули без театра, поскольку история с издевательством, а другого определения на ум просто не приходит, продолжается. Генподрядная организация «Эверест» (будь она неладна) в истории с восстановлением театра «нарисовалась» как спасительная альтернатива решения вопроса. Все мы помним, какие всесторонние дивиденды по началу давались казанским строителям. И тому были свои объяснения. Ведь после того как пламя поглотило национальный храм, пока, почти шесть лет, продолжались «войны» за проект, а предложено было несколько различных вариантов. Затем последовали почти два года бровцевского лоббирования «фантастическо го» проекта абсурдной реставрации обуг ленного скелета здания. В результате всей этой «возни» и лицезрения немого укора театра всему обществу, строительные остатки национального символа на какой-то момент превратились, скажем прямо, даже в отхожее место.
Поэтому в создавшейся ситуации приглашение «Эвереста» первоначально рассматривалось как своего рода спасение. Данная татарская фирма с претен циозным названием, отстроившая, как со общалось, уже немало объектов к Универсиаде в Казани, подозрений не вызывала. Подвох был сложно прогнозируем. Проект в короткие сроки обнародовали, обугленный скелет театра спешно разобрали, территорию расчистили и даже помпезно заложили капсулу, в символический день – 7 апреля 2014 года, спустя ровно девять лет после злосчастного пожара. Тогда же была озвучена и дата сдачи объекта – 30 декабря 2015 года. Однако уже осенью 2015 года стало понятно, что строительная компания не сможет выполнить своих обязательств перед заказчиком.
Однако, не успел еще замглавы Секретаря Совбеза РФ отбыть в стольный российский град, а «громы и молнии» югоосетинского руководства уже были услышаны. Причем услышаны так, что буквально на второй день пресс-служба Пре зидента была вынуждена распространить информацию, общий смысл которой сводился к тому, что, дескать, журналисты, присутствовавшие накануне на совещании, не совсем правильно истолковали и передали момент обсуждения деятельности «Эвереста». В этот абсурд, естественно, никто уже не поверил, зато поверили в могущественность «Эвереста», а точнее, стоящих за ним людей, которые одним окриком могут спокойно «припугнуть» главу целого государства.
Последующая вакханалия, а иначе это охарактеризовать невозможно, творимая «Эверестом», официальными структурами необоснованно ретушировалась, а информация вокруг долгостроя преподносилась более сдержанно. Хотя с обращением о воздействии на строительную организацию, не выполняющую свои обязательства, руководство Республики обращалось даже к руководству Татарстана, в результате чего «Эверест» каялся и обещал все исправить. Все попытки местных СМИ резонировать данную проблему также подавлялись руководством. Но с некоторыми масс-медиа это не удавалось и проблема со строительством здания периодически становилась первополосной. Как говорится, из «песни слов не выкинешь». От того и попытки сгладить ситуацию в глазах общественности, пристально наблюдающей за строительной эпопеей, вызывали даже не иронию, а вполне обоснованный цинизм. В результате заявленный на конец 2016 года срок сдачи Госдрамтеатра уже в который раз сорвался. Ну, как говорится, и Бог с ним, казанцы оперативно нарисовали другую дату – 27 марта 2017 года. Но минул март, а за ним и апрель. В Республике произошла смена власти. Вновь избранный Президент Анатолий Бибилов, так же как и его предшественник, взял этот, доставшийся в наследство, долгострой под личный контроль. И опять так знакомые и поднадоевшие заметки в СМИ, рассказывающие об ознакомлении с ходом строительных работ на объекте, обещания строителей и конкретные сроки сдачи. Последние заявленные сроки, по которым была информация в СМИ – 15 ноября 2017 года дата сдачи объекта и плюс месяц для пуско-наладочных работ. То есть новый год заждавшаяся исторического переселения труппа театра должна была встретить в новом здании. Но строители традиционно обещаний не сдержали и, судя по интенсивности проводимых работ, сдерживать и не собирались.
Художественный руководитель Госдрамтеатра Тамерлан Дзудцов в разговоре с нами отметил, что есть большие сомнения, что даже в этом году растянувшаяся на долгие тринадцать лет эпопея может не завершится. «Накануне Нового года мы должны были уже окончательно вселиться в новое здание, – говорит Т.Дзудцов, – однако уже в начале декабря стало понятно, что сроки снова не выдержаны. Я помню, как накануне заседания МПК в начале декабря Президент Анатолий Бибилов жестко потребовал от строителей ускорить темпы работ и сдать объект хотя бы к 20 января. Но боюсь, как бы это не было 20 января 2019 года. По крайней мере, в первой половине наступившего года, учитывая предстоящий еще объем работы, ждать открытия здания Госдрамтеатра точно не стоит».
Т.Дзудцов всерьез опасается, что театральное искусство, которое вынужденно находится в «примитивном состоянии» уже не первый год, потеряет еще один по причине строительных метаморфоз. «Мне остается только извиняться перед всеми за свою голословность и обещания что-то сделать, – заключил он. – За эти долгие годы ожидания мы фактически перегорели. Перегорели и режиссеры, и артисты. Мы хотели отпраздновать в возрожденном здании 80-летний юбилей Людмилы Галавано вой, открыть сезон незабвенной «Фати мой» великого Коста, поставить историческую драму «Скифы» со множеством спецэффектов и т.д. Все наши планы из года в год разбиваются о преступную безалаберность строителей. И мне непонятно, почему мы уже четвертый год носимся с какой-то непонятной строительной организацией, как будто она нам делает какое-то одолжение? Это деньги, выделенные Южной Осетии в рамках Инвестпрограммы, которыми непонятно как распоряжается организация, никогда в своей скудной истории объект подобного значения не строившая. На стройке сплошные недоделки, фактически критическая ситуация со сроками, а нам, да что там – всей Республике, продолжают «впаривать» какую-то ерунду. Если в этой ситуации не предпринять радикальных мер, я попросту уже опасаюсь за будущее нашего театра в широком понимании этого слова».
Как будто в унисон словам Т. Дзудцова говорит и представитель Министерства строительства, который был делегирован ведомством для ответов на наши вопросы. С заместителем начальника УКС при министерстве строительства Владимиром Плиевым мы запланировано встретились в строящемся здании театра. Разгар рабочего дня 12 января. На объекте только охрана, три-четыре представителя Минстроя и человек 8 рабочих. На недоумение о подобном бездействии строителей, В.Плиев ответил, что татарские строители еще не вернулись в республику… после новогодних праздников. «Работы пока много, поэтому сбавлять обороты нельзя, – отметил Плиев. – Также как и нельзя уменьшать объемы рабочей силы. Скажу прямо, основные работы предстоит сделать по фасаду. Его фактически надо переделывать, поскольку везде трещины, неровности, шероховатости. И мы настаиваем, чтобы генподрядчик исправил все собственные ошибки в обязательном порядке».
На вопрос, сколько это займет времени, представитель Минстроя прямо ответил, что такие работы нельзя проводить в период холодов, поскольку при заморозках материал, которым это все делается, замерзает и можно эти трещины получить по второму кругу. Значит надо ждать благоприятных климатических условий, а точнее, как минимум, наступления весны (!). Что касается внутренних работ то и здесь целый «букет» недоделок, и на них Минстрой также указал строительной компании.
Есть еще проблема, касающаяся боковых колонн здания. Между каждой из них и, собственно, самим зданием порядка трех-четырех метров. По изначальному проекту они предусматривались как своеобразные открытые площадки. Однако уже ясно, что накрыть их просто необходимо, поскольку в период осадков боковые подходы к зданию фактически превращаются в грязевое месиво. Поэтому эту часть проекта следует поменять в процессе. Представитель Минстроя озвучил и некоторые цифры. По данным министерства строительства, на сегодняшний день из 1 млрд.300 млн. рублей, выделенных на объект, освоено только 900 млн. с небольшим. То есть порядка 400 млн. рублей остаются еще неосвоенными. За весь 2017 год всего работ выполнено на 283 миллиона. И декабрьское выполнение 45 миллионов.
Руководство «Эвереста» не особо церемонится с заказчиком и контролирующими строительство органами. Между тем, особые претензии заказчика связаны со своевременной отчетностью. По словам В. Плиева, проблем с финансированием объекта нет никаких. Все средства находятся на счетах министерства строительства, но выдаются они строго по отчетности. Однако, каждый раз очень сложно добиваться от представителей компании отчетности по форме КС-2, то есть актов выполненных работ. Иными словами, генподрядная организация фактически игнорирует установленные правила и сроки. Есть даже факты расходования денежных средств, по которым «Эверест» не может отчитаться еще с 2014 года.
Еще одна проблема, по словам представителя Минстроя, по которой стопорится работа, касается отсутствия у компании в Южной Осетии своего производственного отдела. Даже любой малозначимый документ они готовят у себя на родине. Мы его получаем, естественно, с задержкой, потом, в случае обнаружения неточностей, возвращаем его на исправление, руководство фирмы опять отправляет его в Татарстан и так по одному кругу по несколько раз. Одним словом, беспардонное и бесцеремонное хождение непонятно откуда свалившихся на нашу голову строителей из Татарстана на фоне кризиса театрального искусства Южной Осетии.
На прямой вопрос о том, что может имеет смысл жестким волевым решением указать на дверь ставшей притчей во языцех строительной компании и искать другой выход, Владимир Плиев категорично возразил, что менять подрядчика в момент, когда выполнено уже порядка 70-80 процентов из запланированного объема работ, не имеет смысла. Нового подрядчика, по мнению Плиева, конечно, найти не сложно, но исправлять чужие ошибки просто так никто не будет. Во-первых, потребуются дополнительные средства, к тому же еще больше могут затянуться сроки. Поэтому легче добиться завершения работы от компании, которая за это взялась изначально. Да и как показала практика, ни министерство строительства, ни министерство культуры фактически рычагов воздействия на священную корову под названием «Эверест» не имеет. Есть только один рычаг воздействия – отказ принимать объект с имеющимися недоделкам. «Естественно, – говорит представитель Минстроя, – принимать его в таком виде ни мы, ни министерство культуры, на баланс которого и должно быть передано здание, не будем». Такую же однозначную позицию безоговорочно подтвердило и руководство Министерства культуры страны. При этом следует сказать, что говоря о проблемном строительстве здания театра, ситуация со строительством фонтана на прилегающей центральной площади страны, которым также «озаботился» «Эверест», тема отдельного разговора со своими «тараканами», о которой мы также не раз писали.
И еще. Несколько отступая от темы строительства здания Госдрамтеатра, хо чется высказать и порцию укоров в адрес не совсем понятного решения художественно-экспертного совета при Минкульте страны, состоявшего из известных в стране деятелей культуры и историков, которые еще в 2016 году подписались под эскизами не совсем уместных в осетинском национальном театре росписей. Об этом наша газета уже писала («Республика» № 81-82 за 2017 год). Речь идет конкретно об изображениях персонажей национального религиозного пантеона и, в частности, облика небесного Уастырджы, который неподобающе изображен былинным героем из русских сказок в красных полусапожках. За нашей публикацией последовало обещание нового руководства министерства культуры замечания учесть и разобраться, но пока, насколько нам известно, решение по переделке росписей не принято. А решать данный вопрос необходимо. И что важно, это реально, поскольку росписи съемные.
…Закладка камня под здание возрождающегося здания Госдрамтеатра состоялась 7 апреля 2014 года. При этом завершение восстановления театра планировалось на конец 2015 года. Хотя уже тогда в этом были обоснованные сомнения. Тот, кто видел проект театра, не мог не предвидеть, что такой объект, имеющий определенную специфику, невозможно сдать за неполные два года. Но теперь, когда пошел фактически пятый год строительной эпопеи, деятельность «Эвереста» иначе как бесчинством в центре Южной Осетии охарактеризовать нельзя, поскольку исходя из вышеизложенного можно однозначно заключить, что юго-осетинские зрители в зал театра на спектакль попадут нескоро. Вопрос в другом: почему мы четыре года позволяем непонятной фирме с уставным капиталом в десять тысяч рублей издеваться над нашим национальным символом и почему до сих пор не нашли в себе решимости указать на дверь тем, кто не считается ни с нами, ни с нашим духовным центром. Между тем, именно театр можно считать безоговорочным символом возрождения юга Алании. И в какой-то мере именно ситуация вокруг него является зеркальным отражением сумбурного состояния последних лет нашего общества, фактически потерявшего всякие ориентиры. Когда-то вместе с театром, наверное, сгорел и наш фарн, наша вера в себя. Оправиться от опустошения и полноценно встать на путь возрождения мы за эти годы так и не смогли. Несмотря на проводимую работу и имеющиеся успехи. Может наступил, наконец, час икс, когда мы должны очнуться от скованного состояния и доказать, что еще не все потеряно? Впрочем, по-другому у нас уже и не получится…
Юго-Осетинский Госдрамтеатр: возрождение из пепла или долгая дорога к зрителю
На минувшей неделе в Цхинвале приступили к начальному этапу строительства нового здания Юго-Осетинского Государственного драматического тетра имени Коста Хетагурова. Строители уже снесли стены старого здания театра, сгоревшего в результате пожара в 2005 году и приступили к подготовке площадки под фундамент. Как сообщается, площадь возводимого здания будет немного увеличена. Но при этом близлежащая парковая зона не пострадает. Прежний облик фасада здания театра, безусловно, также будет сохранен.
Строительство здания Госдрамтеатра предусмотрено в Инвестпрограмме содействия социально-экономическому развитию Южной Осетии и обойдется в 1 миллиард 299 миллионов рублей. Возведением нового здания занимается строительная организация ООО «Эверест» из Казани (Россия), с которой заключены соответствующие договоренности. Кроме того, «Эверест» будет заниматься строительством здания Республиканского краеведческого музея и завершит строительство Государственного киноконцертного зала «Чермен».
В ночь с шестого на седьмое апреля 2005 года в результате пожара сгорело здание Государственного драматического театра им. К. Хетагурова. Огонь уничтожил одно из самых оригинальных архитектурных сооружений столицы Республики Южная Осетия. Был утерян важный национальный культурный центр.
Вообще, пожары в театрах дело, можно сказать, обычное. Даже в какой-то мере традиционное. Этой участи не избежали практически все известные театры: начиная от Большого в Москве до театра им. Руставели в Тбилиси. Горели и Ла Скала, и Комеди Франсез. При этом пожары порой случались по несколько раз. Во второй раз, к слову, в конце прошлого года загорелся и Юго-Осетинский театр, временно разместившийся в здании Совпрофа.
После пожаров театральные здания восстанавливались и становились еще лучше. Наш Юго-Осетинский театр пока выпадает из общей картины. И хотя уже прошло почти девять лет, он до сих пор не восстановлен. Однако в этом году застопорившийся процесс возрождения театра сдвинулся с мертвой точки, остатки сгоревших стен уже разрушены, готовится площадка под фундамент и есть заверения, что к концу года возрожденное здание театра будет сдано под крышу.
Башенок две, фронтон крыши рассчитан так, что внешне он напоминает гору, которая замыкает две эти башни. Кстати, даже арки над основным балконом напоминают ажурные пролеты Гуфтинского моста, построенного ранее. Такая вот сво еобразная архитектурная перекличка двух наиболее узнаваемых символов Южной Осетии.
Строили театр добросовестно и экономно. Как и все, что строили в то время. Каждый кирпич, изготовленный, кстати, на местном кирпичном заводе был пронумерован по номеру рабочей смены. Чтобы было с кого спрашивать в случае брака. Отдельные элементы конструкции – лестничные марши, перегородки и перекрытия – маркировались фамилией руководителя бригады, а также днем, когда конструкция была установлена или закончена кладка.
Здание театра возвели в 1931 году. Долгое время этот архитектурный шедевр одиноко возвышался на пустыре, на краю оросительного канала, пересекающего город Цхинвал. Самое интерес ное, что здание первоначально задумывалось не как театр. В 1927 году руководство Автономной области решило построить просто Дом культуры. Да и само здание долгое время называлось «Дом культуры колхозника» – такое вот отношение было в постреволюционный советский период к колхозникам, для которых строили подобные дворцы. Впрочем, истинная причина была несколько иная, и здесь просматривалось не столько доброе отношение, сколько прагматизм. В те годы активно шло колхозное строительство, принимать участие в котором крестьянство не очень-то и стремилось. Поэтому руководство страны одновременно с репрессивными мерами, старалось привлечь горцев и своеобразным агитационным «пряником».
Собственно говоря, по внутренней архитектуре зал больше напоминал кинозал. А ведь театральная зала предполагает партер, ярусы, лоджии, балконы, гримерки. Тем не менее, в год окончания строительства это здание передается непосредственно молодому театральному коллективу во главе с В. Хетагуровым. И именно театральной постановкой 29 июля 1931 года начинается история Юго-Осетинского Государственного драматического театра.
Строительство велось как на средства государства, так и на частные пожертвования. При этом сбор денег проходил в очень интересной форме. Газета «Хурзæ рин» регулярно печатала имена жертвователей. Например, известный осетинский врач В.Карсанов пожертвовав 50 рублей на строительство театра, обратился к своим знакомым через газету сделать то же самое, при этом каждого из них назвав поименно. Понятно, что после такого откровенного призыва мало кто бы решил отказаться. И это была традиция.
Со временем драматический театр стал культурным, просветительским и досуговым центром Южной Осетии. Здесь не только ставились спектакли, но и работал коллектив Государственного ансамбля «Симд», проводились торжественные и юбилейные мероприятия: от торжеств по поводу открытия железной дороги до партийно-хозяйственных активов. Но более всего театр стал центром развития искусств. Здесь работали такие корифеи национального искусства Осетии как художник М.Туганов, создавший первые полномасштабные театральные декорации, композитор Б.Галаев, сочинивший музыку к ряду спектаклей. А роспись потолка и плафонов театральной залы, осуществленная художниками Г. Котаевым, У. Гассиевым и М. Кокоевым по мотивам «Сказаний о нартах» стала образцом национальной фресковой живописи.
Не обошлось и без экспериментов в оформлении самих театральных постановок. Так, в комедии «Другие нынче времена» впервые в спектакле был использован новый постановочный прием – проекция кинофильма на сцену. В 1935 году при театре был сформирован собственный оркестр. А 15 октября 1939 года Юго-Осетинскому театру было присвоено имя Коста Хетагурова.
В 1957 году было принято решение рас ширить функциональные возможности театра. К основному зданию с западной стороны была пристроена трехэтажная пристройка, где расположились гримерки, художественный цех, склад декора ций, репетиционный зал. Изменился и зри тельный зал, за счет амфитеатра прибавилось 110 мест. Претерпела изменения и механизация сцены, а стулья в зрительном зале были заменены на новые.
Если возвращаться в наше время, то впервые о начале процесса восстановления Госдрамтеатра руководством страны было заявлено на встрече с работниками театрального коллектива 27 марта 2006 года. В этот день традиционно отмечается Всемирный день театра, и эта новость стала лучшим подарком для актеров и технического персонала. В этот же год по просьбе руководства Республики правительство Москвы поручило проектной организации ГУП МНИИП «Моспроект-4» сделать разработку проектной документации по строительству нового здания Юго-Осетинского театра. В Южную Осетию приехали архитекторы, геодезисты и прочие специалисты, которые имели опыт строительства специализированных зданий. Надо сказать, что на протяжении последних лет было представлено насколько вариантов здания. Проектная часть была представлена в большом объеме технической документации, один вес которой составил несколько десятков килограммов. Оставалось только сделать детальную проектно-сметную документацию, где бы учитывалась внутренняя отделка, сценическое оборудование, театральная машинерия, обивка, кресла, освещение и.п. И в зависимости от этого уже определить конкретную стоимость всего строительства.
Первоначально даже планировалось построить не просто театр, а многофункциональный культурный центр. Однако размеры занимаемой планируемой им территории были значительными и предполагали вырубку всего Пионерского парка, рядом с которым располагается здание театра. Потому данный проект был нивелирован, к тому же общественность также высказалась против такого масштабного проекта.
Надо сказать, что этот амбициозный проект, действительно, поражал своим размахом и предусматривал полезные площади до 8000 кв.метров. Эти размеры можно понять, если соотнести их на фотографии макета с прежним фасадом. Только высота здания составляет 22 метра – высота восьмиэтажного дома. В театре предусматривались две сцены: Большая – на 450 мест и Малая сцена – на 150 зрителей. На главной сцене предполагался показ большеформатных постановок с масштабными декорациями и актерским составом. Сюда можно было бы въезжать даже на автомобиле. Меньшая сцена или Малый зал предназначен для показа камерных и детских спектаклей. При этом главная сцена проектировалась специально под исполнение многопарного национального танца «Симд» – зеркало сцены не менее 12 метров. Для сравнения – прежняя сцена была всего 9 метров, а зрительный зал на 344 места. Кроме того, предусматривались соответственно помещения для репетиций, гримерные комнаты, душевые. Еще два подземных этажа представляли собой мастерские по пошиву костюмов, изготовлению декораций и бутафорского реквизита. Кроме того, по проекту в театральном здании должны были разместиться также студия Государственного ансамбля «Симд», юношеская хореографическая студия и детский хор. Одним словом, добротный центр театрального, песенного и танцевального национального искусства.
Масштаб этого проекта, конечно же, впечатляет. Общая стоимость строительства оценивалась от одного до двух миллиардов рублей. Вероятно, что с реализацией этого проекта Юго-Осетинский театр стал бы самым большим из всех национальных театров Северного Кавказа. Однако изыскать такие деньги не представляется сегодня возможным. К тому же общественность, как уже было сказано выше, справедливо выступила за сохранение Пионерского парка.
В итоге, Министерством строительства РЮО к разработке нового проекта была привлечена другая российская строи тельная организация, которая должна была построить театр меньших размеров. В проектном задании – театральное здание на 360 мест, оснащенное по самым современным стандартам. В партере 300 мест, на галерке – 60 мест. Правда, с таким раскладом не было согласно уже Министерство культуры РЮО, которое хотело бы иметь театр на 500 мест. На встречный вопрос строителей, будет ли обеспечиваться полный аншлаг после премьерного показа, руководство Минкульта мудро пояснило: в партере можно оставить те же 300 мест, а остальные разместить на нескольких ярусах. При этом места на ярусах будут резервными, и использоваться только при ожидаемых аншлагах.
Кроме того, Министерство культуры придерживается мнения, что театр должен все же оставаться театром. С единым хозяином и единой культурно-финансовой политикой. А совмещать театральную специфику в одних стенах с другими сферами искусств не совсем верно. Как отметил в беседе министр культуры М.Кокоев, здание должно жить только театром, начиная от вешалки и заканчивая кулисами. Театр должен стать местом, где будет прививаться вкус к прекрасному, вырабатываться культура познания, прежде всего, театрального искусства. И с этим нельзя не согласиться. Именно театральные постановки, в отличие от концертов, формируют порой даже поведение людей. Если на концертах активность зрителей приветствуются, то в театральной зале все должно быть отдано вниманию к сцене, к игре актеров.
Все, кто помнит обстановку театральных спектаклей в старом театре подтвердят, что передвижение зрителей в зале во время сценического действия было редким явлением. А ведь так было не всегда. Прививка от бесцеремонности шла долгие годы. В том же 1931 году один из зрителей с возмущением писал в газету: «Невозможно сесть на место согласно купленному билету. Каждый садится, где захочет. Как только открывается занавес – начинается хождение в зале, порой шумное обсуждение актеров, некоторые даже приводят с собой маленьких детей…».
Как видим, публика эпохи зарождения театральных традиций мало чем отличалась от публики сегодняшней, когда эти традиции снова начинают возрождаться. Так что, театр снова может стать тем местом, где воспитывается вкус не только к сценическому искусству, но и формируется этика поведения.
Как бы то ни было, театр прежде надо построить. И делать это с учетом разброса мнений. Сегодня остановились на компромиссном варианте. Старое здание снесли, при строительстве нового будет возведен фасад идентичный прежнему.
Последний момент важен, так как архитектура здания театра, особенно его фасад, является своеобразным символом столицы Республики. Подобных визуальных символов, взглянув на которые сразу же возникает ассоциация с Южной Осетией, сохранилось по сегодняшний день немного. Это Дом Советов, здания железнодорожного вокзала, старого банка, роддома, городской поликлиники, выстро енной в стиле модерн и Гуфтинский мост. Поэтому сохранение архитектурной идентификации важно для придания своего, ни с чем не сравнимого облика столицы нашей Республики.
Тут надо сказать, что в 2011 году (в период безвременья Бровцева – прим ред.) была предпринята очередная попытка начать восстанавливать здание театра. Было приято решение укрепить старые стены и реконструировать театр в прежних размерах и в прежнем обличье. Только протесты коллектива театра и общественности не позволили реализовать преступное решение. Ведь стены, пострадавшие от пожара и подмываемые дождевой водой в течение нескольких лет могли обрушиться в любое время. И хотя в реконструкцию уже было вложено 50 млн. рублей строительство было приостановлено. А позже решением Президента Л.Тибилова строительство было отменено вообще в той форме, в которой его хотели реализовать. Все последующее время именно Л.Тибилов всегда поднимал вопрос возобновления строительства театрального центра перед российскими партнерами, и ему удалось перевести дело в конкретную плоскость. Если театр будет реконструирован в период его руководства страной, он одним только этим оставит о себе добрую память. Дороги, мосты, заводы, школы, как правило, стоят всегда, но театр – это нечто особенное.
В восстановлении театра будут использованы не только средства государства. Сразу же после той злополучной ночи, когда сгорело здание театра, был организован сбор средств на его восстановление. В настоящее время по неподтвержденным данным на специальном счету в Национальном банке РЮО находится около 900 тысяч рублей. Сумма, возможно, и не выглядит значительной, но это деньги простых граждан, которые они жертвовали по зову сердца.
На сегодня важно одно: процесс возрождения театра сдвинулся с мертвой точки. Сложностей при строительстве может возникнуть немало. Это естественный процесс. Но внимание общественности должно быть приковано к тому, чтобы здание национального театра сохранило национальный колорит. И не только во внешнем оформлении. Важно будет создать и внутреннюю, если можно так выразиться, атмосферу. Театр должен окутывать зрителя уютом сразу же, как только тот переступает его порог и отдает свой билет контролеру на входе. Большое значение имеет и акустика: приглушенный шум голосов зрителей, рассаживающихся в зале, мелодика настраиваемых в оркестровой яме инструментов музыкантов… На таинство театрального действия должны настраивать роспись потолка, стен, портьеры, монументальность занавеса и даже специфический запах обивки кресел. А чтобы все это создать, мало усилий бетонщиков, крановщиков, маляров и плотников. Здесь нужны люди искусства с талантом. И таких людей надо искать уже сегодня, не дожидаясь того, пока возведут стены и положат перекрытия крыши.
С современными отделочными материалами и средствами жизнеобеспечения все относительно просто – выбор велик. Но сложнее с акустикой и художественным оформлением. Ведь акустика каждого театра является его особенностью, порой выделяющая его в ряду других не менее чем удачный репертуар или актерский состав. Да и работать над эскизами росписи потолка театра надо уже сейчас, поскольку на это порой уходит до одного года. Но есть ли у нас сегодня художники с таким опытом? И можно ли восстановить старые театральные «фрески» наших выдающихся мастеров? Все эти вопросы настолько важны, что делают восстановление Государственного театра поистине национальным проектом…
В настоящее время закончен демонтаж здания сгоревшего театра. Теперь будут идти работы по строительству фундамента будущего строения. Работы ведут строители из Казани, имеющие опыт возведения больших многофункциональных зданий.
И последнее. 29 июля 2014 года мы будем отмечать очередную годовщину первой театральной постановки на сцене Юго-Осетинского Госдрамтеатра. Тогда на театральной сцене был поставлен спектакль «Лихорадка». Хотим пожелать нам всем, чтобы в этот день на месте сгоревшего театра тоже была лихорадка. Только лихорадка строительная…