Цитаты про строительство храмов
Я в храм пришёл — не жаловаться, нет,
А чтобы к Богу… стать немного ближе.
Я бомж… и, ясно, не во фрак одет…
Но ведь не Богом я — людьми унижен!
Я всё своё теперь ношу с собой:
Мой быт тяжёл, но так легка дорога!
Хоть потолок дырявый надо мной,
А мне и места надо-то немного…
Я деньги дал на толстую свечу,
Спросил послушника, куда её поставить…
Что мне ответил он — я лучше промолчу…
Не он ведь в храме службу будет править!
Священник с дьяконом запели «Отче наш…»
И люд во…
… показать весь текст …
Ты войдёшь однажды в Божий храм,
Не поняв, что это сердца зов.
Без молитвы, без креста, но сам…
Постоишь, не скажешь нужных слов.
Перед ясным образом Христа
Ты свечу затеплишь: вдруг спасёт?
Ты ещё не знаешь, что настал
Обращенья к Богу твой черёд.
Долгим эхом в Небе прозвучал
Самый важный шаг в твоей судьбе:
Перед Богом чистая свеча
В тихом храме плачет о тебе.
Никакой Храм не очистит душу, если сам не будешь содержать её в чистоте…
На основе коммента к цитате #993029
Зайду я в храм, и помолюсь я Богу.
Зайду я в храм, и помолюсь там Богу.
За всех кто дорог. За друзей и за врагов,
За дальний путь и близкую дорогу,
За тех, кто изменить судьбу готов.
Я помолюсь за всех. За счастье и здоровье.
За то, что б в доме был всегда покой.
За то, что б ангел был всегда у изголовья,
И прикрывал от бед любых своей рукой.
Свеча горит, дрожит огонь под образами,
И запах ладана под сводами плывет.
Я душу облегчу свою слезами,
А с воском, тающим, пусть боль моя уйдет.
В ХРАМЕ.
Прости меня, Господи!
За все грехи мои и ошибки!
Прости меня за мою слабость,
Быть может, чуть-чуть ждать оставалось…
Может, это и грех,
Что я свой крест
Не смогла донести…
А может, это было лишь частью пути,
Что мне ты уготовил пройти…
Я благодарна тебе
За все испытания, что ты мне послал!
Спасибо тебе за то, что есть у меня!
… показать весь текст …
Внутри меня моя душа,
И я войти туда должна,
Мой молчаливый, тихий храм,
Но настоящая я там.
Молитва о Храме
Ты знаешь, Господи, перед Тобой
Я никогда не покривлю душой.
Я, по большому счёту заявлю,
Ни перед кем душою не кривлю.
Прости меня, о Господи, прости,
Что не могу я Храма обрести,
Где царствуют доверье и любовь,
Где чувствуется Твой святой покров,
Стяжательству, мздоимству — места нет,
Где бескорыстно могут дать совет,
Где помощь вам окажут просто так,
Не требуя ни денег, ни бумаг,
… показать весь текст …
Чем реже в храме — тем хуже в жизни. Опыт.
Только не лги
Ложь, как ржа металл, съедает человека,
Изнутри всю душу его превращая в хлам,
От болезни сей, ведь не спасет аптека,
Все хорошее сгорит в душе, погибнет храм.
Лгун, худший из людей
Где-то в церкви.
— Петровна, глянь, да как же мы его упустили-то?
Васильевна в ужасе крестилась. Посреди храма нелепо торчал высокий худощавый парень в растянутой футболке и джинсах, на которых целого места не было.
— Охти мне, грех-то какой, — подхватилась Петровна. — А ведь служба скоро.
Старушки засеменили к пришельцу. Тот с изумленным видом оглядывался вокруг, будто не понимал, где находится. Это выглядело неприятно, Васильевна даже обиделась. Храм-то недавно отремонтировали на пожертвования. Все к…
… показать весь текст …
В храме тишина, горят лампады, прямо впереди иконостас, и Спаситель ясными очами смотрит в душу каждому из нас. И под этим взглядом ощущаем, всю греховность трепетной души, не случайно видно повторяем:»Господи, помилуй и спаси».
Из коментов с Мариной
Все прячемся мы глубже наставили заборов,
Железные все двери, полным полно запоров,
Улитками мы лезем, по квартирам и домам,
А лучше бы построить в душе для БОГА храм)))
МОЙ «ХРАМ»-2
Душа есть — Храм, она — не постоялый двор,
В который вхож любой случайно приходящий…
Владыка Антоний Сурожский рассказывал, как в одну из литургий вышел на проповедь и сказал такую вещь:
« Вчера вечером на службу пришла женщина с ребёнком. Она была в брюках и без платка. Кто-то из вас сделал ей замечание. Она ушла. Я не знаю, кто ей сделал замечание, но я приказываю этому человеку до конца своих дней молиться о ней и об этом ребёнке, чтобы Господь их спас. Потому что из-за вас она может больше никогда не прийти в храм».
Развернулся и ушёл. Это была вся проповедь.
Я в храм иду, чтоб Богу помолиться,
В грехах покаявшись, достойно причаститься,
Насытить душу пищею нетленной —
Такой прекрасной, сладкой, вожделенной!
С великим страхом к святой Чаше подхожу
И, приняв Дар Святой, в восторге отхожу.
Мой Бог со мной трапезу разделил
И в душу щедро благодать Свою излил.
Но больно мне, когда порой бывает
Господь выходит, к Чаше созывает,
Но все стоят и с места не сойдут,
Не слышат зов и к Чаше не идут.
… показать весь текст …
Почему Покров на Нерли стоит на отшибе от богомолов, на лугу, на пустынном берегу реки? У меня есть такая версия. На этом месте ( точно установлено) разгружали белый камень, который привозили на стругах из «булгар». Здесь камень перегружали на лошадей. Здесь был склад белого камня. А камень нужен был для строительства владимирских соборов.
Покров на Нерли построена из остатков этого камня ( или из излишков), построена шутя, между прочим, потому что все равно склад, а оказалась она лучше тех, основных соборов, ради которых камень везли.
Не знает и художник, что у него окажется самым лучшим. Может быть, что-нибудь сделанное между прочим, «из отходов».
Слово о строительстве храмов и «розовом христианстве»
Во имя Отца и Сына и Святого Духа! Дорогие отцы, братья и сестры, поздравляю вас с воскресным днём, с памятью святых отцов шести вселенских соборов и с Собором Архангела Гавриила.
Мне сегодня особенно радостно служить в этом храме, потому что по прошествии пятнадцати лет, когда я здесь был алтарником, я сподобился первый раз здесь побывать. Каюсь, что до этого не приезжал сюда, но сегодня эту оплошность свою я исправил и рад всех вас видеть, рад служить в этом храме. И особая моя благодарность, конечно, благочинному – отцу Георгию, который меня где-то год или полтора уже года назад пригласил сюда, в этот храм, послужить; настоятелю отцу Андрею и священникам, отцу Виталию, который остался из старой гвардии. Я всех благодарю, и вас тоже, прихожан, составили сегодня такой молитвенный собор в этом храме, и мы все с вами все усердно помолились Господу.
Вы слышали, наверное, уже сегодня, что я являюсь епископом Душанбинским и Таджикистанским. И так вот из северных краёв меня волей Божией занесло на самый юг и в страну довольно-таки непростую. И вот чем хотелось бы поделиться с вами, какими мыслями и впечатлениями.
Когда я уезжал и сейчас тоже ещё, там, в этих исламских странах происходят очень интересные процессы. Они стремительно исламизируются, буквально на глазах. И не просто исламизируются, как это было ещё, например, три года назад. Там молодёжь ходила в мечети. Практически 99% молодёжи, мужского населения, посещают мечети в Таджикистане, и это с учётом того, что 70% населения в Таджикистане – это молодёжь, люди до 30 лет. Но в последнее время там в мечетях стали раздаваться призывы к тому, чтобы уничтожать христиан, резать христиан. Вот этого не было. Этого не было за всё время существования [там] Церкви: не просто в последнее время, а за все 150 лет, сколько там присутствует Россия, сколько там присутствует Православная Церковь. Всегда очень мирно жили и мусульмане, и христиане. И даже первые храмы в Таджикистане и вообще в Средней Азии, каменные храмы строили именно мусульмане, а не христиане. А сейчас в связи с появлением «Исламского государства», в связи с агитацией экстремистской появляются такие настроения в исламском мире, обращённые именно против нас, против христиан.
И вот эти две угрозы, которые сейчас существуют в мире, очень взаимосвязаны. Именно в последнее время стала усиливаться исламская угроза. Появляется сила, которая может разнести весь христианский мир. Сила, направленная в первую очередь на западный мир, на Европу, Европу, которая стала уже антихристианской — она отказывается от христианских ценностей. Это не просто постхристианская Европа, это уже антихристианская Европа, потому что когда-то она была христианской, и те ценности, которые культивируются в этой Европе, уже являются, действительно, антихристианскими. И здесь вдруг, на Востоке, в арабских странах, возникает сила, которая является антиисламской, которая разрушает ислам тоже изнутри. Вот эти антиисламские настроения и антиисламские силы составляют угрозу именно такому постхристианскому, антихристианскому миру. Потому что, если мы сами, христиане, начинаем бороться против строительства храмов – мы не христиане, мы антихристиане. Это уже настроения антихристовы – и мы даже этого не понимаем!
Откуда такое заблуждение могло появиться в современном мире? Это [произошло] потому, что люди стали жить комфортно. Всего-то 10 лет каких-то мы живём в комфорте – вот эти нулевые годы так называемые. Появилось благополучие. Затянулись таким жирком после страшных 90-х нищих годов и вдруг решили комфортно жить в Православии. А Православие никогда не было комфортным. Это всегда был крест. Сегодня мы с вами в апостольском чтении (1 Кор., 124 зач., I, 10-18) слышали: что такое слово Божие для погибающих? Это юродство. Погибающие никогда не понимают, что такое слово Божие; для них это юродство, безумие. А для спасающихся это сила Божия (см.: 1 Кор. 1, 18; см. также: Деян. 17, 18; Рим. 1, 16). И вот христиане, нынешние христиане, здесь, в Москве, потеряли эту соль (ср.: Мф. 5, 13). Они стали воспринимать христианство, истинное христианство, как безумие, как юродство.
Один мудрый человек сказал, что мы с вами должны наслаждаться Творцом и пользоваться творением, а мы, христиане, стали наслаждаться творением и пользоваться Творцом. Нам должно быть всё удобно: чтобы храмы наши находились в таких местах, которые бы нам не мешали, чтобы вообще Бог нам не мешал. Не мешал нам жить комфортно, не мешал нам жить в благополучии.
Вот такое какое-то «розовое христианство» (термин давно был выдуман, ещё в XIX веке это появилось; Константином Леонтьевым, мыслителем нашим и монахом оптинским), «розовое христианство», разбавленное и разжиженное – вот мы что сейчас наблюдаем. И наказанием такому христианству является этот вот ислам, он уже возник. Они – ревностно ходят в мечети. Они ревностно соблюдают свою уразу. Сейчас там шестидесятиградусная жара, и мусульмане все практически, молодёжь – стопроцентно! – соблюдали уразу, а им нельзя ни есть, ни пить до захода солнца. И они все это добросовестно выполняли. У нас в это время шёл Петров пост, и я видел, как христиане во время Петрова поста едят мясо, едят молочное и так далее – постоянно нарушают пост, даже не стесняясь меня. А мусульмане нет. Даже самые высокопоставленные из них соблюдают уразу, терпят.
И те [люди], которые, может, и неправильно верят в Бога, но ревностно, могут стать наказанием для наших нынешних «розовых христиан» — таких вот расслабленных. Такое часто было в истории. Падение Византийской империи было именно из-за этого, когда христане перестали быть христианами, солью земли (Мф.5,13), когда они перестали сохранять этот мир и поддерживать его, – вот тогда пришли мусульмане и тогда христиане взмолились по-настоящему, но осталось их совсем мало, и храмов осталось совсем мало… И они уже не будут спрашивать, где им строить свои мечети, у тех, которые сейчас сопротивляются строительству храмов! Не дай Бог нам дожить до этих времён. А угрозы эти есть.
Поэтому будем понимать и объяснять тем, которые не понимают, что такое истинное, настоящее христианство, что это самоотвержение, что это хвала Богу и слава Богу, и храмы Божии должны быть в самых лучших местах, самых красивых, а не где-то на пустырях и в таких местах, где [они] недоступны, некрасивых. Наши с вами предки прекрасно это понимали, когда строили храмы в самых лучших местах и всё самое дорогое отдавали именно для храма. Они понимали, что храм – это дом Божий, и всё самое дорогое, всё самое ценное должно быть в этом храме Божием.
Мы с вами видим и этот храм тоже, который никогда не закрывался: насколько он благолепен, сколько осталось в нём старых икон, не разорённых ещё. И особая благодать здесь, конечно, присутствует – в этом храме, в тех храмах, которые не закрывались. И мы должны с вами всё это сохранить, не потерять ни в коем случае. А у нас, конечно, большая опасность это потерять именно из-за нашей теплохладности.
Ведь какая будет самая страшная характеристика христиан последних времён? Именно теплохладность. Именно так их характеризует Откровение Божие, Апокалипсис, — что они будут теплохладными (см.: Откр. 3, 15-16). Эта теплохладность, болезнь теплохладности уже сейчас поселилась в наших сердцах — и в наших умах тоже, когда мы начинаем логически думать, где нам строить храмы и как бы они нам не мешали, чтобы нам было удобно и чтобы все эти удобства совместить. Христианство – это неудобная религия. Она никогда не была удобной (православное христианство).
Те тенденции, которые сейчас у нас появляются, очень опасны. Я вижу их ещё с другой стороны – со стороны исламского мира, и моя прямая обязанность вас об этой угрозе предупредить, потому что ситуация меняется стремительно. Ещё два месяца назад этого не было, не было этих призывов резать христиан. А сейчас они появились. И здесь в Москве всё больше и больше раздаются призывы к тому, чтобы не строить храмов; [идёт] борьба против храмов. Это взаимосвязанные явления. Мы сами вызываем из инфернальных глубин эту страшную силу, которая может нас наказать.
Поэтому будем усердно молиться — мы, те, которые понимают, в чём суть настоящего христианства. Ходить в храм и не лениться ходить в храм. Молиться и поститься. Поститься так, как положено. Потому что те, которые нам противостоят, они это всё выполняют. Поэтому мы должны с особой ревностью [служить Богу], те, которые не постились, те, которые пропускали службы. Нужно сейчас быть ревностными, потому что время наступает очень опасное.
Я вас всех очень рад видеть, благодарю вас и надеюсь, что эта моя первая служба здесь, в этом храме, будет не последней и это станет доброй традицией, и мы с вами будем почаще встречаться, если, конечно, отец благочинный нам разрешит и благословит. И мы будем тогда с вами как-то более знакомы, потому что я уже, честно говоря, многих из вас не узнаю, но это как раз и хорошо. Хорошо, что появляется много новых людей, которые становятся, я надеюсь, вот такими ревностными христианами – не [такими, как] те христиане, про которых я сегодня говорил.
С праздником всех вас поздравляю и благодарю!
52 красивые цитаты про архитектуру
Архитектура — выразительница нравов.
В 1970-х, проводя исследование в библиотеке Конгресса, я наткнулась на неприметную работу об архитектуре религиозных сооружений. В ней заявлялось, что традиционная архитектура древних мест поклонения копирует очертания женского тела. Причем факт этот подавался как общеизвестный. Например, вход сначала в притвор, а потом уже в храм — это большие и малые половые губы, центральный проход к алтарю — вагина, два изогнутых боковых нефа — яичники, и священное место в центре, алтарь, — это матка, в ней происходит чудо, и мужчина дает начало новой жизни. Это сравнение было для меня новым и потрясло до глубины души. Конечно, думала я. В главной церемонии патриархальных религий мужчина вбирает в себя энергию йони, силу сотворения, символично порождая новую жизнь. Неудивительно, что главы мировых религий, мужчины, так часто говорят, что человек рождается во грехе: любой из нас рожден женщиной. И только подчиняясь правилам патриархата, мы можем переродиться, очиститься. Неудивительно, что священники обходят нас, разбрызгивая над нашими головами святую воду — подобие продолжающего род семени, дают нам новые имена и обещают перерождение в вечную жизнь. Неудивительно, что духовенство старается держать женщину подальше от алтаря, так же, как нас пытаются лишить возможности контролировать наши собственные силы деторождения. Все эти ритуалы, символичные или реальные, посвящены контролю над силой, заключенной в женском теле.
Наибольшей похвалы заслуживает тот архитектор, который умеет соединить в постройке красоту с удобством для жизни.
Над некоторыми районами Ленинск-Кузнецка время не властно — здесь дома старой сталинской малоэтажной застройки. Глазу не за что зацепиться. Эти дома создавались не для красоты. Для красоты был сталинский ампир в Москве и Ленинграде. Здесь всё говорит: «Нечего отвлекаться! Работать надо!»
Подошла ближе: симметрии — любимицы скудно одаренных — на барельефе не существовало. Листья винограда там ожидали нового порыва ветра. Подсолнухи цвели вразнобой, не хватало лепестков у ромашек, словно кто-то не закончил гадать «Любит — не любит».
Ее увлечение старинной архитектурой уступало только ее увлечению Генри.
. Музыка — как и архитектура — это искусство, в сильной степени зависящее от финансов. Если вы композитор, для исполнения вашей симфонии нужен оркестр. А кто ж даст оркестр? И радио из кармана не вынешь. Наверное, поэтому черт знает что творится в головах у этих людей! Самые лучшие архитекторы работали для самых чудовищных заказчиков.
Фараоны рекламировали себя при помощи пирамид.
Убийцы и архитекторы всегда возвращаются на место преступления.
От скульптуры мы вправе требовать как минимум одного — чтоб она не шевелилась.
Архитектура — онемевшая музыка.
В былые времена, когда человек попадал в незнакомый город, он чувствовал себя одиноким и потерянным. Вокруг все было чужое: иные дома, иные улицы, иная жизнь. Зато теперь совсем другое дело. Человек попадает в незнакомый город, но чувствует себя в нем, как дома. До какой нелепости доходили наши предки. Они мучились над каждым архитектурным проектом. А теперь во всех городах возводят типовой кинотеатр «Ракета», где можно посмотреть типовой художественный фильм.
Самые ужасные строения — это те, бюджет которых был слишком велик для поставленных целей.