©, Оля Тихонова, 2018
1-я смена, 2007 год ПЕРВЫЙ ОТРЯД
Первая заповедь вожатого: Ты можешь ничего не делать с детьми (пусть им будет грустно и скучно с тобой), но ты должен вернуть их родителям живыми и здоровыми.
С тех пор на каждом следующем отряде мы стали проводить инструктаж о категорическом запрете перфорирования тел!
Это был второй шок! Самое невероятное в этой истории то, что я с первого дня смены знала о том, что у нас на отряде есть таблетки. Одной девочке надо было регулярно, несколько раз в день, принимать лекарства. Ее мама предупредила меня об этом и просила, чтобы я проследила (напоминала ей). Вот так мы и прожили смену: я напоминала, она принимала.
Мне и в голову не могло прийти, что в последний день (даже ночь) она сама накормит своими таблетками пацана (съел он больше 10 штук). Конечно, это было их обоюдным желанием, никто не заставлял мальчишку жрать таблетки, но.
«Искатель гномиков» провел ночь в медпункте под присмотром врача, утром вышел «как огурец». Доктор сказала, что он больше изображал «кайф», чем реально под ним был, потому что эти таблетки не дают такого эффекта.
Но с тех пор даже при слезных просьбах родителей мы не разрешали иметь при себе никаких лекарств (даже перекиси и йода), а те лекарства, которые надо принимать регулярно заставляли сдавать в медпункт.
В моей памяти этот отряд остался Самым Любимым.
Каждый читатель имеет право быть несогласным с мнением автора.
Мальчик в женской бане
Родион, крепкий мужик пяти лет от роду, играл сам с собой войнушку. На большом листе бумаги, поделенном пополам жирной, кривой линией, устремлялись навстречу друг другу танки враждующих армий. Это черные прямоугольники с торчащей впереди палочкой – стволом орудия. Из каждого ствола снопом красных черточек вылетал огонь. Шел ожесточенный бой.
— Родя! Кончай сынок играть, собирайся в баню.
Родион и мать жили в небольшом поселке, где все знали друг друга и по субботам мылись в одной бане.
— Только негоже тебе, милый мой, ходить со мной на женскую половину, вон какой здоровый вымахал.
Мать со смешанным чувством нежности и досады оглядела не по годам рослую фигуру сына.
— Дома мыться тоже не дело. Только грязь разводить. Пойдешь купаться с дядей Сашей. Он тебя любит.
— Не пойду с дядей Сашей и дома мыться не буду. Только с тобой!
— До армии со мной будешь в баню ходить? Такой большой мальчик, солдатом хочешь стать! Ты же дружишь с дядей Сашей и уже ходил с ним в баню.
— А теперь не пойду! А солдатом все равно стану и на войну уйду воевать
Мать рассердилась уже не в шутку.
— Ой, какой ты глупый мальчик Родя! Ни на какую войну я тебя не пущу. На войне страшно.
— А ты не бойся, если будет страшно, я попрошу командира и он будет держать меня за ручку.
-Чудище ты мое, горе горькое. Даже не знаю, что мне с тобой делать. Голова у меня от тебя кружится.
-А вот и не правда, мамочка! Ничего она не кружится. Я же вижу, она у тебя на месте стоит!
Упрямство Родиона возымело успех. Мать пригрозив, что это в последний раз, нехотя соглашается взять его с собой на женскую половину. Довольный Родион быстро одевается и выбегает за матерью на улицу, где моросит дождь и блестят, как не открытые моря, отличные лужи.
Мать совсем смутилась и покраснела.
Родион с досадой увертывается от назойливых женских ласк.
— Это тебя, тетя Клава, под кустом нашли. Под кустом мокро и холодно, а я у своей мамочки в животе вырос!
Все дружно смеются. Вообще, женщины народ несолидный и любят заигрывать с Родионом. Но Родион ведет себя с ними строго. Не тратя время на пустые разговоры, он деловито удаляется в свой любимый угол, где крашенная синей краской стена переходит в белую кафельную панель и струйкой льется вода из неисправного крана. Именно здесь Родион готовится на военную службу. Остается только выждать момент.
Наконец тетя Клава зовет мать зачем-то, и та охотно откликается. Сунув в руки Родиона намыленную мочалку с приказом мыться самому, мать отходит.
Родион осторожно оглядывается. Мамочка уже перешептывается с тетей Клавой и обе весело смеются. Журчит вода, журчит женская болтовня и никому нет до него дела.
Он набирает в ладошки воду, текущую из неисправного крана и, размахнувшись, швыряет на пену. «Разведчики» сникают и растворяются, но на их месте появляются все новые и новые. Родион бешено мечется от крана к стене, вражеское войско тает, но все-таки отдельные его части наползают на наши позиции.
Первая атака отбита не совсем удачно. Приходиться начинать все сначала и воевать еще быстрее. И вот новое и новое мыльное войско тает под водяными пулями. Наконец, ни один вражеский пузырь не успевает достичь «наших позиций».
В мужской бане, в крайне неподходящих условиях, Родион отбивал всего две, три атаки. Потом его, недовольного собой и всячески сопротивляющегося, вытаскивал в предбанник дядя Саша. В женской бане число отбитых атак не поддавалось счету и боевое мастерство Родиона росло от субботы до субботы.
— Девочка, а девочка! Не брызгайся грязной пеной. Ты слышишь девочка? Я тебе говорю. Ах какая упрямая девочка!
За спиной Родиона, с досадой отмахиваясь от пены, как от мух, пристраивалась мыться большая и совсем незнакомая тетя.
Тетя замахала руками и заговорила о какой-то непонятной, и, наверное, страшной, педа. педагогике. Родион уставился на нее во все глаза.
— Ага, вот видите, как он меня разглядывает! Вот вырастет он у вас развратником, наплачетесь еще с ним!
Что такое развратник Родион не знал, но струсил и на всякий случай спрятался за материнские ноги.
— А Вы не кричите!- во весь голос закричала мать. Совсем запугали ребенка. Своих детей что-ли нет?
— Господи, Родион, варвар малой! Так напугал,аж внутри все оборвалось!- Бабушка Фрося схватилась за сердце.
Мать накинулась на Родиона и принялась тереть его мочалкой, так что он мотался из стороны в сторону. Но Родион даже не пикнул, его распирало от гордости. Не каждый день удается одержать такую крупную победу.
В предбаннике Родион, которого торопливо одевала мать, все время нырял под материнскую руку, отыскивая глазами поверженного «слона». Слон дрожал в углу под махровым полотенцем. Радион прыснул в кулачок, дергая за руку мать. Но у мамочки лицо сердитое пресердитое. Она вовсе не собиралась радоваться вместе с Родионом.
Истомина Анна-2
г. Севастополь; окончательная редакция сентябрь 2017 год.
Пионерский некрополь. Голая пионерка
Пионерский некрополь: Голая пионерка
История про утонувшую пионерку просто потрясла Олега. Он почему-то сразу подумал, что её-то он тогда и видел. Ведь и волосы у неё мокрые были!
Олег хотел было что-то сказать тёте Зине, но вдруг с ужасом почувствовал, что не может – он словно разучился говорить, и из его рта вырвалось лишь невнятное мычание. Тётя Зина, видимо, истолковала это как «спасибо» и, поправляя штору, которую только что задёрнула, добродушно ответила:
— Ничего-ничего, завтра будет ещё лучше.
Потом она поставила на тумбочку возле кровати стакан компота и, прихватив с собой поднос с полусъеденным ужином, погасила в комнате свет и ушла. Олег остался один. Он думал про утонувшую пионерку и ещё про то, видел ли её Вадим? Впрочем, Вадим наверняка был всецело поглощён подглядыванием в окно бани и вряд ли что-нибудь мог заметить. Ведь Олег сам не заметил тогда исчезновения Коли.
Прибежавшие на крик сотрудники пионерского лагеря в ужасе застыли в дверях – они увидели довольно странную и непонятную картину. Олег сидел на кровати обхватив себя за плечи, и тело его содрогалось, словно ему было очень-очень холодно. Шторы были раздвинуты, окно закрыто. Никаких внешних повреждений у Олега обнаружено не было. Он не отвечал на вопросы, он, вообще, не издавал никаких звуков, он никого не замечал и ничего не видел – взгляд его был устремлён далеко-далеко, возможно, туда, где среди покрытых зеленью берегов сверкало зеркало медленной реки под ослепительным летним солнцем далёкого 1940 года.